Выявление причин банкротства как ключевого фактора при привлечении к субсидиарке

В статье эксперты компании "Лексфорт": руководитель практики в сфере банкротства Дмитрий Баянов, руководитель финансово-экономической практики компании Надежда Мазепова, ведущий юрист компании Марина Дячук классифицируют возможные причины банкротства, а также рассказывают, как их определение может повлиять на возможную субсидиарную ответственность (СО) контролирующих должника лиц (КДЛ).

Причины банкротства компании

Все причины банкротства компании условно можно разделить на три группы:

- объективные причины;

- обоснованный предпринимательский риск;

- субъективные причины.

Общая логика этой классификации – объективность причины устраняет риск привлечения КДЛ к СО, субъективность причины, напротив, является показанием для привлечения к СО. При этом мы отдельно поговорим про обоснованный предпринимательский риск как пограничное явление.

С одной стороны, риск сам по себе явление субъективное. С другой стороны, предпринимательская деятельность неизбежно сопряжена с определенной степенью риска. Поэтому обоснованность предпринимательского риска должна предотвращать привлечение КДЛ к СО. Однако пределы такой обоснованности далеко не всегда очевидны, что обуславливает специфику ее доказывания.

Субъективные причины

Пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве содержит перечень действий КДЛ, которые указывают (пока не доказано иное) на наличие вины КДЛ в наступлении банкротства компании.

При наличии любого из перечисленных обстоятельств КДЛ подлежит привлечению к субсидиарной ответственности. Эти обстоятельства свидетельствуют о наличии субъективных причин наступления банкротства:

1) причинен существенный вред имущественным правам кредиторов сделками должника, которые совершило или одобрило КДЛ;

2) документы бухгалтерского учета отсутствуют, или не содержат необходимую информацию, либо она искажена, что существенно затрудняет процедуру банкротства;

3) более 50% реестра требований кредиторов составляют требования, возникшие из-за правонарушений, констатированных решениями о привлечении должника или его должностных лиц к налоговой, административной, уголовной ответственности;

4) отсутствует или искажены документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством;

5) на дату возбуждения дела о банкротстве не внесены обязательные сведения, либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице в единый госреестр юридических лиц или в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц.

При наличии этих обстоятельств доказать отсутствие вины КДЛ крайне сложно.

Например, в Постановлении АС Московского округа от 09.07.2020 №Ф05-9549/2020 по делу №А40-100732/2019 к субсидиарной ответственности привлекли КДЛ за отсутствие в открытом доступе сведений о чистых активах ЗАО.

ЗАО должно было ежегодно опубликовывать в Федресурсе сведения о стоимости чистых активов на последнюю отчетную дату. Но такие сведения должником не публиковались. На дату возбуждения дела об банкротстве ЗАО сведения о стоимости его чистых активов в публичном доступе отсутствовали.

Отсутствие в публичном доступе на дату возбуждения дела о банкротстве ЗАО сведений о стоимости его чистых активов повлияло на срок рассмотрения судом дела о признании ЗАО банкротом. Также отсутствие в открытом доступе сведений о чистых активах ЗАО при их отрицательном значении не позволяло своевременно определить момент, с которого у должника появились признаки банкротства.

Избежать СО при наличии обстоятельств, указанных выше, можно, если присутствуют объективные причины, которые исключают вину руководителя должника.

Так, в Постановлении АС Московского округа от 27.01.2020 №Ф05-24032/2019 по делу №А40-20931/2019 в удовлетворении требования в привлечении к СО было отказано. Запись о том, что сведения о местонахождении должника являются недостоверными, не относится к бывшему руководителю должника. Ведь его трудовые отношения с должником были прекращены к спорному моменту.

Что касается совершения убыточной сделки, то для выстраивания позиции по защите необходимо доказать, что сделка не привела к убыткам или не причинила существенного вреда кредиторам. Это требует квалифицированного финансово-экономического анализа ситуации.

Для того, чтобы избежать ответственности за не предоставление документов необходимо доказать, что отсутствие документов не повлияло на проведение процедур банкротства и формирование конкурсной массы.

Объективные причины

Объективными причинами наступления банкротства могут быть внешние факторы, на которые КДЛ никак не могут повлиять. Например, резкое изменение курса валюты, сезонные климатические факторы, торговые ограничения, пандемия covid-19, банкротство основного контрагента.

В данном случае задачей КДЛ лица является доказывание объективности ситуации и отсутствия его вины.

Например, Постановлением Арбитражного суда Уральского округа от 17.06.2022 N Ф09-4097/14 по делу N А60-50062/2013 КДЛ освобождены от ответственности в связи с не прогнозировавшимся резким снижением спроса у основного покупателя продукции должника.

Должник выпускал жгуты-провода, основным их покупателем являлось АО «АвтоВаз». Ожидая повышение спроса в связи с началом выпуска новых моделей автозаводом, должник заключил кредитные договоры (с залогом) под расширение производства, однако АО «АвтоВаз», напротив, сократил в 6 раз закупку продукции должника из-за снятия других моделей с производства. Прибыль должника резко упала, заместить такого покупателя в РФ было некем. Вернуть кредиты банкам также оказалось невозможно.

Суды оценили ситуацию и пришли к выводу, что причиной банкротства явилась объективная ситуация – резкое снижение спроса со стороны основного покупателя, отсрочка закупки им у должника жгутов-проводов для новой модели.

Еще одной типично объективной причиной банкротства может служить климатическая аномалия. Так, Постановлением Арбитражного суда Поволжского округа от 09.11.2018 №Ф06-39685/2018 по делу №А12-32484/2014 освобождены от ответственности КДЛ сельхозпредприятия в Волгоградской области, где в 2012г. случилась серьезная засуха. Суды установили, что объективные обстоятельства (гибель урожая от засухи) оказали решающее влияние на банкротство должника, вина КДЛ отсутствовала. Они пытались выйти из кризисной ситуации, но не смогли получить достаточные субсидии от государства.

Разумность продолжения деятельности должника

Этот аспект достоин отдельного материала. Однако, невозможно не упомянуть его в этой статье.

Здесь встает важный вопрос: можно ли винить КДЛ в неподаче заявления о признании должника банкротом, когда объективное банкротство уже наступило, но он обоснованно рассчитывал выйти (и пытался это сделать) из кризиса?

Эта тема очень сильно переплетена по смыслу с институтом обоснованного предпринимательского риска.

Институт СО должен быть эффективным механизмом борьбы с недобросовестными должниками. Но в результате на практике стали нормой попытки привлечения к ответственности всех почти без разбора: тех, кто, действительно, виноват, и тех, кто пытался что-то сделать для спасения компании, но безуспешно.

Здесь, как и в теме собственно предпринимательского риска (и не только относительно банкротства, но и для корпоративных споров) логично встает, возможно, самый сложный вопрос во всей обширной теме СО. Каковы критерии разумности поведения КДЛ, где грань обоснованности в предпринимательском риске?

Впервые Верховный суд РФ в п. 9 и 18 Постановления Пленума от 21.12.2017 N 53 закрепил обязанность судов оценивать разумность продолжения КДЛ хозяйственной деятельности должника при наличии формальных признаков банкротства и разумность действий такого лица, которые предположительно могли привести к банкротству должника.

Фактически это обязывает нас оценивать – был ли у КДЛ разумный план по выходу из кризиса. План, который мог обеспечить восстановление платежеспособности и который был разумным и рыночным в сравнении с действиями других организаций в аналогичных условиях. Конечно, это предмет ведения совокупной экспертизы – юридической, финансово-экономической, часто – профессиональной относительно отрасли должника.

Если судом будет установлено, что такой план был и он был обоснован, разумен и мог вести к восстановлению платежеспособности, то КДЛ освобождается от СО от долгов, сформировавшихся в период исполнения такого плана.

Например, в Постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 27.05.2020 №Ф06-27690/2017 по делу №А65-19615/2016 суд отказал в привлечении к субсидиарной ответственности руководителя Должника.

Суд учел, что бывший руководитель компании-должника несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок. Он выполнял экономически обоснованный план, и этот план являлся разумным с точки зрения обычного руководителя.

Чем руководствоваться в России в ситуации банкротства?

Ситуация №1: оценка разумности действий контролирующего лица, продолжающего предпринимательскую деятельность должника несмотря на наличие признаков банкротства.

Пока заявление о банкротстве при наличии оснований для этого не подается, должник чаще всего принимает на себя новые обязательства и усугубляет свое финансовое положение. И чем дольше так происходит, тем сильнее разрастается объем обязательств должника за счет новых кредиторов. Старые же кредиторы стремительно теряют шансы получить хоть какое-то удовлетворение по своим требованиям.

Поэтому в случае возникновения признаков объективного банкротства перед предпринимателем стоит нелегкий выбор: идти в суд с заявлением о банкротстве или нет?

Чтобы обосновать продолжение хозяйственной деятельности при появлении признаков объективного банкротства, КДЛ необходимо разработать обоснованный и разумный план преодоления кризисной ситуации и действовать в соответствии с ним.  Наличие подобного плана также поможет избежать привлечения к СО.

Однако судебная практика часто следует прокредиторскому подходу, особенно в тех ситуациях, когда речь идет о задолженности перед бюджетом.

Так, по одному из заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, рассмотренному еще до выхода Постановления Пленума №53, Верховный суд отменил судебный акт[1] окружного суда об освобождении контролирующего лица от субсидиарной ответственности. Была высказана довольно однозначная позиция: при наличии у общества признаков банкротства в связи с неисполнением налоговых обязательств продолжение хозяйственной деятельности при несении исключительно производственных расходов (обеспечение материалами, выплата зарплаты, оплата энергоресурсов) не отвечает принципу добросовестности. Основанный на таком методе план выхода предприятия из кризиса не является экономически обоснованным.

По другому делу, рассмотренному уже в конце 2018 г. Арбитражный суд Московского округа[2] обратил внимание на то, что факт ведения переговоров с третьими лицами о продаже доли в уставном капитале должника не может свидетельствовать о наличии экономически обоснованного плана по преодолению финансовых затруднений. В таком случае возможность восстановления платежеспособности общества ставится в зависимость от субъективных интересов в приобретении должника третьими лицами и их финансовой обеспеченности. Судебный акт устоял в Верховном суде.

Еще в одном деле суд указал, что экономически обоснованный и разумный план выхода из кризисной ситуации предполагает не просто наличие перечня определенных задач и деклараций, а конкретные мероприятия по их достижению с указанием сроков их проведения, ответственных лиц, а также ожидаемого экономического эффекта в виде устранения признаков банкротства.[3]

В этом деле к субсидиарной ответственности привлечен директор управляющей компании. При этом он пытался обосновать необращение с заявлением о банкротстве наличием плана выхода компании из кризиса, который был отражен в годовом отчете компании. Также директор ссылался на специфику работы управляющей компании: подобного рода организации постоянно имеют значительную дебиторскую задолженность граждан. Данные обстоятельства позволяли, по мнению бывшего руководителя, рассчитывать на выведение компании из банкротного состояния за счет взыскания долгов, субсидий от государства и сокращения расходов.

Однако суды посчитали, что такое абстрактное обоснование недостаточно, чтобы считать, что у общества был разумный экономический план. Более того, апелляция подтвердила правомерность отказа суда первой инстанции в вызове специалиста-экономиста для уточнения экономической обоснованности действий должника, т.к. установление условий привлечения лица к субсидиарной ответственности относится к исключительной компетенции суда.

Как видим, суды требуют от контролирующих лиц весьма серьезного обоснования разумности своего поведения.

Ситуация № 2: оценка разумности действий контролирующего лица при заключении сделок, которые привели к банкротству предприятия.

В качестве иллюстрации категории обоснованного предпринимательского риска мы подробнее остановимся именно на сделках. Сделки наиболее ярко иллюстрируют проблему. Но с тем же успехом конструкцию обоснованного риска можно и нужно применять к другим фактам жизни коммерческого предприятия.

Формального набора признаков обоснованного риска (делового решения) у нас не существует. Как и презумпций, гласящих, что предпринимательский риск руководителя считается обоснованным, пока не доказано иное.

Из п. 1 ст. 2 и п. 1 ст. 53.1. ГК РФ следует, что предпринимательская деятельность в принципе является рискованной, а привлекать КДЛ к ответственности нельзя, если его действия соответствовали обычному предпринимательскому риску.

Постановление Пленума № 53 указывает, что КДЛ не подлежит привлечению к СО в случае, когда его действия не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов контрагентов (п. 18).

Анализ российской правоприменительной практики по этому вопросу, применение подходов из иностранной практики, логическое толкование законодательства приводит к выводам, что примерные критерии обоснованности могут выглядеть так:

- КДЛ обладал всей необходимой информацией о сделке, большей информацией он обладать не должен был (в том числе получил всю возможную информацию от своих служб);

- КДЛ осуществлял сделку, соответствующую существующим обычным рыночным условиям (по цене, срокам и прочему, в том числе, при необходимости, получил информацию от экспертов);

- при несоответствии рыночным условиям была объективная причина этому;

- КДЛ добросовестно производил действия по исполнению сделки;

- КДЛ не был заинтересован по отношению к контрагенту, при наличии заинтересованности сделка не влекла ущерб должнику;

- сделка в целом соответствовала бизнес-интересам должника.

Примеры в судебной практике освобождения КДЛ от СО в связи с признанием их предпринимательского риска обоснованным.

АС Западно-Сибирского округа[4] был освобожден от субсидиарной ответственности руководитель должника, не исполнивший обязательства по оплате работ по бурению и испытанию нефтяных скважин.

У должника имелся значительный имущественный комплекс (нефтеносный участок, оборудование, лицензия на право пользования недрами). Его руководитель несколько лет активно пытался привлечь инвесторов для разработки месторождений. Заключал договоры на крупные суммы, но не смог рассчитаться.

Суд установил, что руководитель должника не мог предвидеть, действуя добросовестно и разумно, что в итоге выявится несоответствие качественных характеристик нефтеносного участка в местах бурения, ухудшится инвестиционный климат. Расчет КДЛ получить прибыль от использования недр и погасить за счет нее долги был обоснован и находился в пределах нормального предпринимательского риска.

По другому делу АС Уральского округа[5] признал разумными действия руководителя должника по продаже его основных средств (оборудование, помещения) в период ухудшения финансового состояния должника.  Управляющий пытался доказать, что эти сделки совершены руководителем во вред должнику, и именно они повлекли его банкротство. Поэтому руководитель должен быть привлечен к СО.

Но суд установил, что руководителем предпринимались меры по перепрофилированию основного вида деятельности. Принадлежащее должнику имущество было реализовано в целях уменьшения расходов на содержание старой производственной базы и только в части, незадействованной в производстве (грузовые автомобили, тягачи).

Данные действия привели к снижению эксплуатационных расходов и сокращению штата работников. При этом совершение сделок по реализации имущества одобрено участниками должника. Предварительно получен отчет об оценке имущества, цены продажи были рыночными. Также учтено, что вырученные от продажи средства были полностью направлены на погашение задолженности перед работниками по заработной плате. В итоге суды посчитали, что руководитель действовал добросовестно и разумно и не подлежит привлечению к СО.

Таким образом, судебная практика предъявляет весьма высокие требования к обоснованию КДЛ разумности своей управленческой деятельности. От такого лица потребуется мощная доказательственная база, подтверждающая рыночность заключенных при наличии признаков банкротства сделок. Необходимо соответствие сделок и других действий обычной практике ведения бизнеса должником. Значение имеет невозможность предвидеть действие факторов, приведших к банкротству должника.

Также важно наличие обоснованный экономический план выхода из кризиса в случае неподачи заявления о банкротстве при возникновении соответствующих признаков.

1 Определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801

2 Постановление Арбитражного суда Московского округа от 19.11.2018 N Ф05-715/2017 по делу N А40-140986/2015

3 Постановление 13 Арбитражного апелляционного суда от 29.05.2019г. по делу №А56-59602/2012

4 Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 26.02.2019 N Ф04-12/2019 по делу N А46-17551/2014

[5] Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 27.12.2018 N Ф09-8360/18 по делу N А50-16323/2015