Банкротство: похороны или лечение должника

Согласно публикуемой ЕФРСБ статистике удовлетворения требований кредиторов в завершенных во 2-м квартале 2020 года делах о банкротстве сумма требований, включенных в реестр требований кредиторов, составила 390,4 млрд рублей, из них удовлетворенных требований – 18,7 млрд руб.(4,8%), в том числе:

• 1-я очередь – 0,259 млрд руб. и 0,005 млрд руб. (1,9%);
• 2-я очередь – 1,85 млрд руб. и 0,39 млрд руб. (20,8%);
• иные требования – 388,3 млрд руб. и 18,3 млрд руб. (4,7%).

Немного лучше обстоят дела только с удовлетворением требований физических лиц:

• требования кредиторов 2-й очереди в части заработной платы и выходных пособий удовлетворены на сумму 76,1 млн руб. (34,6% от общей суммы основного долга 219,6 млн руб.);
• денежные требования граждан–участников долевого строительства удовлетворены на сумму 0,58 млрд руб. (39,9% от общей суммы основного долга 1,46 млрд руб.).

Для исключения погрешности, связанной с какими-то временными факторами, сравним данные статистики за 2018 и 2019 годы:

• в 2018 году сумма требований, включенных в реестр требований кредиторов, составила 1 990,3 млрд руб., из них удовлетворены требования на 102,7 млрд руб. (5,2%);
• в 2019 году – 2 029,9 млрд руб., из них удовлетворены требования на 95,3 млрд руб. (4,7%);
• доля дел, в которых кредиторы ничего не получили по итогам процедуры, колеблется на протяжении 2015-2019 годов в пределах 65-68 %;
• доля дел, в которых у должника нет имущества, по данным инвентаризации, на протяжении 2015-2019 годов составляет 37-41 %.

Таким образом, 5% удовлетворения требований кредиторов – это обычный показатель в России на протяжении длительного периода. Это доказательство того, что в целом банкротство не решает проблему взыскания долгов. Кредиторы, как правило, остаются ни с чем.

Может быть банкротство позволяет реабилитироваться тем компаниям, которые попали в сложную ситуацию?

Реабилитационными процедурами в банкротстве являются финансовое оздоровление, внешнее управление и мировое соглашение. Реальной реабилитацией для должника, его руководителей и бенефициаров является финансовое оздоровление и мировое соглашение. Только при применении этих механизмов собственники не теряют свой бизнес, у них появляется шанс восстановить свое дело.

Финансовое оздоровление – это процедура реальной реабилитации, обязательным условием которой является предоставление надлежащего обеспечения исполнения плана оздоровления (читай: исполнения графика полного удовлетворения требований кредиторов). Должник продолжает работать под тем же руководством, отчитываясь арбитражному управляющему о работе и погашении требований кредиторов. Ограничения полномочий органов управления должника аналогичны процедуре наблюдения, то есть не очень значительны. Должник получает передышку: снимаются (прекращаются) все аресты, блокировки, исполнительные производства, не начисляются санкции.

К сожалению, финансовое оздоровление применяется в России крайне редко, его доля – в пределах статистической погрешности, она не растет, а даже уменьшается. Процедура была введено в отношении всего лишь 38 должников в 2015 году (0,3% от 13 044 должников, в отношении которых судами было открыто конкурсное производство), 52 – в 2016 году (0,4%), 32 – в 2017 году (0,2%), по 19 – в 2018 и 2019 годах (0,1-0,2 %).

Статистику заключения мировых соглашений автору обнаружить не удалось – она скрыта в статистике прекращения производства по делам о банкротстве, в которой кроме заключения мирового соглашения скрыты иные основания для прекращения судом дела о банкротстве, перечисленные, в частности, в ст. 57 Закона о банкротстве.

Во внешнем управлении собственники рискуют потерять свой бизнес. При переходе к этой процедуре прекращаются полномочия руководителя и участников (акционеров) должника – руководство возлагается на внешнего управляющего. Участники (акционеры) вправе лишь искать средства на восстановление платежеспособности должника и принимать решение о продаже предприятия должника. При этом управляющий с согласия кредиторов вправе совершать крупные сделки и сделки с заинтересованностью, продавать часть имущества должника, что однако не должно доводить до невозможности осуществления должником своей хозяйственной деятельности. Как и при финансовом оздоровлении, должник получает передышку по погашению долгов, в его отношении снимаются аресты и пр.

Внешнее управление применяется немного чаще финансового оздоровления, при этом доля таких дел также снижается. Оно было введено в отношении 434 должников в 2015 году (3,3% от 13 044 должников, в отношении которых судами было открыто конкурсное производство), 372 - в 2016 году (3,0%), 363 - в 2017 году (2,7%), 278 - в 2018 году (2,1%), 209 - в 2019 году (1,7 %).

Вывод очевиден: реабилитационными процедурами финансового оздоровления и внешнего управления в России пользуются лишь единицы.

Почему? Некоторые причины лежат на поверхности. Кредиторам непросто принять решение о переходе к длительным (по Закону о банкротстве, до 2 лет) процедурам реабилитации (продолжения хозяйственной деятельности) должника, имеющего имущество (средства производства), вместо того, чтобы ввести конкурсное производство, в котором можно быстро все продать и погасить хотя бы часть своих требований. У кредиторов существует недоверие к старому руководству должника, доведшему его до банкротства, и ожидаемо недоверие к бизнес-способностям арбитражного управляющего, который бизнесом скорее всего никогда не руководил. Должнику сложно предоставить кредиторам надлежащее обеспечение исполнения плана своего оздоровления и т.д.

В 2011 году Минэкономразвития, планируя оживить неработающие нормы банкротного закона о процедурах финансового оздоровления юридически лиц, указывало на несвоевременную подачу заявления о признании должника банкротом из-за необходимости предварительно просуживать требование к должнику, на алогичное право должника на выбор арбитражного управляющего и на короткий максимальный срока финансового оздоровления – 2 года. Что в итоге? По нашему мнению, победил здравый смысл. Должников лишили права выбора управляющих, но основная масса кредиторов по-прежнему должна представлять судебное решение при обращении с заявлением о несостоятельности (банкротстве), а срок реабилитационных процедур остался 2-годичным.

С 2017 года в Госдуме находился законопроект о внесении изменений в Закон о банкротстве, также преследовавший цель расширения практики применения реабилитационных механизмов. В частности, проектом предусматривалось введение новой реабилитационной процедуры – реструктуризации долгов, с заявлением о введении которой в суд могли бы обращаться уполномоченные лица, но по результатам рассмотрения таких заявлений нельзя было бы открывать конкурсное производство. Этот проект так и остался проектом, а Минэкономразвития готовит новый, очередной закон о банкротстве.

Но все ли так плохо с банкротствами?

На наш взгляд, любопытными являются данные статистики, согласно которым неуклонно растет доля судебных решений о прекращении производства по делу о банкротстве. Если в 2015 году было прекращено 1 943 дел о банкротстве (14,9% от 13 044 должников, в отношении которых судами было открыто конкурсное производство), то к 2019 году их количество практически удвоилось, достигнув 3 817 (30,8 %).

Арбитражный суд прекращает производство по делу о банкротстве, в частности, в случаях отказа во введении наблюдения (например, если требование заявителя удовлетворено должником), восстановления платежеспособности должника в ходе финансового оздоровления или внешнего управления, заключения мирового соглашения, удовлетворения всех требований кредиторов.

Даже если только часть из увеличивающегося ежегодно количества прекращенных дел о банкротстве были прекращены по перечисленным, реабилитирующим должника основаниям (существуют, к сожалению, и иные основания прекращения дел), значит, банкротная отрасль развивается в правильном направлении – в направлении укрепления в гражданской сфере стабильности, предсказуемости, добросовестности, снижения количества злоупотреблений во взаимоотношениях контрагентов. Если это предположение верно, значит, банкротство в России действительно решает важнейшие социальные и экономические задачи, несмотря на низкие показатели погашения долгов и количества реабилитирующих процедур, перечисленные выше.

Руководители и бенефициары компаний опасаются банкротства и неблагоприятных последствий, с ним связанных, и стремятся не допустить или урегулировать задолженность, которая может повлечь за собой введение банкротства. Очевидно, важную роль играет ужесточение законодательства и судебной практики в оспаривании подозрительных и иных сделок должника, в привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Отпугивают ли людей банкротные угрозы от занятий собственным делом, тормозят ли они развитие бизнеса в целом – тема отдельного исследования.

А как обстоят дела с рассматриваемым вопросом в зарубежных странах?

Законодательства современных государств о банкротстве можно условно разделить на прокредиторские и продолжниковские, в зависимости от того, в чьих интересах преимущественно осуществляется правовое регулирование отношений в сфере банкротства.

Примерами государств с продолжниковской системой являются США и Франция. В большинстве европейских государств принята прокредиторская система, так же, как и в России.

Характерной особенностью продолжниковской системы является условие о возбуждении дела о банкротстве только самим должником или несколькими кредиторами (например, во Франции для этого требуется согласованное обращение в суд не менее трех кредиторов). Тем самым самому должнику предоставляется возможность решить, как урегулировать проблемы с задолженностью и восстановить свою платежеспособность. Во французском законодательстве о банкротстве официально сформулированы его базовые цели, выстроенные в порядке приоритета: сохранение предприятий, сохранение рабочих мест и только в последнюю очередь удовлетворение требований кредиторов. Продолжниковская система законодательства о несостоятельности предоставляет должникам хорошие шансы по достижению мирового соглашения с кредиторами на благоприятных для должника условиях, что в целом согласуется с содержанием самой концепции указанной системы.

Напротив, прокредиторская концепция несостоятельности имеет целью максимальное удовлетворение требований кредиторов даже в ущерб дальнейшей деятельности предприятия-должника. Данная система характеризуется установлением тщательного контроля за имуществом должника со стороны кредиторов в лице управляющих и собрания кредиторов, игнорированием интересов должника и направленностью на отыскание имущества должника и его реализацию в качестве приоритетного варианта удовлетворения требований кредиторов. Все эти признаки можно легко обнаружить в российском Законе о банкротстве.

Подводя итог, отметим, что многолетняя, непрерывная работа по настройке института банкротства в России, очевидно, еще далека от своего завершения. Сегодня этот институт нацелен больше на «похороны» компании-должника, чем на её реабилитацию. Несмотря на наличие в Законе о банкротстве главы о предупреждении банкротства и трех глав о реабилитационных процедурах, на практике работает главным образом единственная ликвидационная процедура – конкурсное производство. Однако в общем потоке неудовлетворенности как кредиторов, так и должников результатами большинства банкротств видны положительные тенденции: банкротства перестали быть инструментом передела собственности, поглощения предприятий и преднамеренного избавления от долгов; банкротные механизмы и их угрозы положительно воздействуют на рынок, дисциплинируя его участников и утверждая принцип добросовестности.